Вопрос о связи русского футуризма и революции возник после Октября 1917 года. Главная причина этого— попытки левых от искусства захватить доминирующие позиции в художественной жизни. Поэтому в 20–х годах истоки и сущность футуризма рассматривали в контексте проблемы “футуризм и революция”. В литературе 20–х речь шла в основном об Октябрьской революции, хотя прямо на это не указывалось, в то же время рассматривалось не восприятие и не отношение к революции, а степень революционности футуристической идеологии и часто степень соответствия идеям большевизма. Шапирштейн–Лерс видел в футуризме народничество с революционным уклоном в условиях общественной реакции. Н. Горлов рассматривал футуризм как явление, рожденное революционными настроениями в обществе; по его словам, русские футуристы делали ту же революцию, что и большевики, но с другого конца; отрицание старого, буржуазного быта и революция в эстетике привела футуристов к отрицанию старого строя и социальной революции. Идейные противники “левых от искусства” расценивали футуризм как протест части мелкобуржуазной богемы или одно из проявлений буржуазного строя. В 30–х годах последняя позиция, определенная более политической, чем научной логикой, стала доминирующей. Футуризм, как и остальные проявления формализма, был объявлен формой буржуазного влияния, что в значительной степени затруднило его научное изучение. В советской литературе практически нет работ, посвященных истории русского футуризма. История довоенного футуризма освещена только в двух работах Харджиева— “Ранний Маяковский” и “Турне кубофутуристов”— опубликованных в 1940 году. ，俄语专业论文，俄语论文 |
