Савва Иванович Мамонтов любил повторять крылатую латынь: "Ars longa, vita brevis" - "Жизнь коротка, искусство долговечно". Бренность человеческого существования преодолевается бессмертием творчества. Мамонтову исчислено было семьдесят семь земных лет. Он родился двумя десятилетиями раньше отмены крепостного права, а умер спустя месяц после того, как Москва снова стала столицей России, уже советской. Один из крупнейших предпринимателей в области железнодорожного строительства, Мамонтов разорился задолго до семнадцатого года, был судим, процесс получил широкую огласку: имя его в самом начале века мелькало на страницах ежедневной прессы рядом с именами самых высоких сановников царского двора и выдающихся художников и артистов. Прежде всего не многим понятна личная его особенность в замечательной купеческой когорте строителей культуры". Известный художественный критик Я. А. Тугендхольд в некрологической заметке Памяти Мамонтова писал: «Другие коллекционировали искусство, он же его двигал. Можно говорить о целом мамонтовском периоде русской литературно-художественной жизни, ибо Мамонтов был ее средоточием в 80- 90-х годах». К. Станиславский, вспоминая его слова, что "надо приучать глаз народа к красивому на вокзале, в храмах, на улицах", обобщал это как универсальный жизнетворческий принцип: "Всем, что делал Савва Иванович, тайно руководило искусство". В самом деле, потенциально сферой действия художественного творчества является не музей (то есть не создание и собирание произведений искусства для специально-замкнутого экспонирования), а любая функционально-предметная реальность, так сказать, пространство жизни. Искусство, организуя среду обитания, создает "отрадное", как говорили в мамонтовском окружении ощущение жизни. Таким образом, проблемы художества так или иначе увязывались с житейскими, даже собственно промышленными интересами Саввы Ивановича. ，俄语毕业论文，俄语毕业论文 |
